E-catalog        

Библиогр.: 48 назв.

Приводится сравнительное исследование названий «душ» в тюркских языках Сибири с точки зрения особенностей их употребления в фольклорных произведениях, переводных христианских и современных художественных текстах. Уделяется внимание возможностям передачи русского понятия «душа» в тех или иных контекстах в рассматриваемых языках, в этом состоит новизна исследования и его актуальность в связи с новым витком развития переводной литературы. В отличие от русского понятия «душа», совмещающего в себе обширный спектр смыслов, в картине мира сибирских тюрков существует множество субстанций, связанных с различными проявлениями человеческой природы. Часть из них связана с физической сферой (отражением ее являются названия «душ», относящиеся к традиционным верованиям), а часть – с ментальной и психической деятельностью человека. Последнюю часто репрезентируют также такие соматические термины, как живот, сердце, печень. Анализ показал, что из всех терминов, обозначающих «души» в традиционных религиозных представлениях, в рассматриваемых текстах преимущественно используются три: кут, сÿне ~ сүнезин, тын, реже jула ~ чула. Традиционные названия «душ» встречаются в основном в фольклоре (тын, кут ~ хут, jула ~ чула) или в определенном контексте, связанном с традиционными верованиями. Некоторые названия «душ» выступают как компоненты устойчивых сочетаний, большинство которых структурно и семантически одинаковы и находят соответствия в тюркских языках других регионов. Названия «душ», связанные с шаманизмом, также были использованы в ранних и современных переводных христианских текстах на алтайском и хакасском языках (тын, кут ~ хут, jула, сӱне). В современном тувинском языке монгольское заимствование сеткил заняло центральное место как обозначение понятия ‘душа’, в том числе и в христианских текстах, а также при описании психической деятельности человека. Традиционные названия «душ», кроме упомянутого выше тувинского сеткил, в силу своей специфики для описания эмоциональной сферы не используются. В современных художественных текстах внутренний, духовный мир человека выражается посредством других лексем, значение которых можно определить как ‘душа, духовный мир человека’. При этом для данных лексем значение ‘душа’ не является основным. Основное же их значение относится к интеллекту, желаниям и физиологии человека. Исключение составляет хакасское заимствование чан с основным значением ‘душа’, которое в этом отношении, а также по употреблению в функции обращения близко к аналогичному заимствованию в несибирских тюркских языках, где данное слово получило широкое распространение. Остальные наименования в сибирских тюркских языках, которые соотносятся с русским понятием душа как «средоточие внутреннего мира человека», условно можно разделить на три группы: 1) лексемы, основное значение которых ‘ум’, ‘мысль’: тув. сагыш с основным значением ‘память, сохранение в сознании происходящего’; тув. сеткил ‘мысль, дума’; 2) слова с основным значением ‘желание’, ‘настроение’: алт. кӱӱн ~ хак. кöңнi ‘желание’ ~ тув. хөңнү ‘настроение’; 3) лексемы, общее значение которых можно обозначить как ‘нутро’ (область, которая находится внутри): алт. ич ~ хак. icтi ~ тув.ижин ‘нутро, живот’; алт. ӧзӧк ‘нутро, живот’. Важными центрами эмоциональной жизни человека в языковой картине мира тюркских народов Сибири являются также буур ~ баар ~ паар ‘печень’ и jӱрек ~ чӱрек ~ чүрек ‘сердце’. Печень чаще всего выступает как средоточие добрых чувств, в представлениях данных языковых коллективов связывается с родством, детьми. На русский язык это слово в некоторых контекстах можно перевести как ‘душа’. Исследование показало, что четко прослеживается связь душевного состояния с ментальной сферой, особенно в тувинском, что не так ярко выражено в тюркских языках за пределами Сибири. Возможно, это влияние на сибирские языки монгольских языков, для которых неразрывный комплекс интеллектуальной и психической деятельности человека является характерной чертой.